Пьеса В. Пановой
18.11.2014
У него еще курсы, классы, лаборатории. Но не подходят ему лекции. Ему глыбы мрамора нужны. Светлая, свободная мастерская - улица. Ледоход. Толпы. Он пройдет в них со своими ребятами. Он еще никому главного не передал.
Поздно, должно быть, он получил классы. Короче становится, день его работы, а ночи бессоннее, и чаще ускользает из-под рук то одна, то другая сторона жизни самого театра. Не задерживают в нем молодых режиссеров, они скромны, не навязываются, издали с завистью следят за Охлопковым.
Остаются «в штатах» театра тепленькие, а горячих как-то не замечают. Пропускают. Вот был Петр Фоменко. Хватка у этого - его, охлопковская. Куда же таких-то отпускать! Надо же новое, молодое, свежее дуновение, как перед бурей, для театра Маяковского! Ищите высокого парня...
Он умер - это непонятно. Когда я все предшествующее писала, он был жив и ждал своей книги, ждал моей тоже - о нем и Мейерхольде. С Новым годом он еще поздравлял, подписывал билетики с маской Маяковского. Был болен, да, болен, но все думали о санатории в Румынии, высокогорном, где чудодейственно излечиваются гипертония и другие болезни сосудов. Позднее мы узнали: медицинская экспертиза не обнаружила инсульта, интеллект был не затронут и была надежда, если бы подлечить, обновить, промыть воздухом гор сосуды... Но он умер, умер, и больше нет охлопковского зыка, свиста Соловья-разбойника, духа его нет. Ищете квартиру, или мебель в нее, тогда посмотрите в объявлениях - бесплатные объявления Петербурга отличный вариант.
Его не так-то легко было свалить с семи дубов, и кажется, будто несчастье, беда ходили кругом: умер Карманов, умерли Виткин и Долгопольский - люди, с которыми хорошо, надежно было вести театр. Смерть как будто пристреливалась и клала пули рядом. Тяжело воспринимал Николай Павлович эти известия.
| 
